Мика Сало: Ратценбергер был настоящим другом

Мика Сало до своего дебюта в Формуле 1 в 1994-м году несколько лет выступал в младших гоночных сериях в Японии, где познакомился с австрийским гонщиком Роландом Ратценбергером.

Вместе они провели большое количество гонок, сражались друг против друга, но за пределами трассы они стали хорошими друзьями. Увы, на одной трассе в Формуле 1 им встретиться было не суждено - Мика Сало дебютировал только спустя 12 гонок после гибели Ратценбергера в квалификации Гран При Сан-Марино 1994.

«Почему-то мне всегда удавались хорошие гонки в Имоле. Мне нравилось это место, но в тоже время у меня всегда после его посещения оставался горький осадок. Все помнят страшный гоночный уик-энд в Имоле в 1994-м году. Я не был знаком с Айртоном Сенной, но Роланд Ратценбергер был моим другом, - рассказывает Сало. - В момент аварии Роланда я находился в Японии, в одном из клубов Токио, куда мы часто с ним ходили. Из-за разницы во времени это была уже ночь. Владелец клуба знал меня как частого посетителя и подошел ко мне. Он сказал, что в Формуле 1 произошла серьезная авария, но не знал, как звали гонщика, и позвал меня в свой кабинет, где стоял телевизор. Я увидел, что это был Роланд, и сразу понял, что он получил серьезную травму, поскольку его шлем был в крови. Через несколько минут трансляция закончилась и я отправился домой.

Роланд был моим другом. Я бы получил гораздо большее удовольствие от выступлений в Формуле 1, если бы он был рядом. Он всегда был честным человеком и всегда оставался таким, какой он есть. В первый раз мы встретились с ним в 1990-м году в японской Формуле 3000. Роланд всегда старался помочь мне, давал советы.

Мы начали вместе ходить на вечеринки, и когда я переехал в Японию для участия в гонках, Ратценбергер уже выступал там. Для меня это было очень хорошо, мы нашли много общих тем. У него не было своей квартиры в Токио, поэтому он переехал ко мне. Он часто подшучивал надо мной и моей подругой Нориоко, которая затем стала моей женой.

Я ездил с Роландом в Австрию, а он со мной в Финляндию, поэтому мы были знакомы с родителями друг друга. Это была настоящая дружба. Мы могли говорить на любую тему, но главное, что вместе нам было весело.

У меня нет какого-то особого воспоминания о Роланде, поскольку их очень много. С момента его гибели прошло много лет, но мне до сих пор становится больно, когда я вспоминаю о нем. Формула 1 была его страстью, и я знал, через что ему пришлось пройти для того, чтобы оказаться там. За несколько недель до своего дебюта Роланд рассказал мне, на что был вынужден пойти ради этого. Но взамен мне пришлось пообещать, не рассказывать об этом никому. От этого становится грустно.

Он не был самым лучшим и попадание в Формулу 1 далось ему очень непросто. Роланд, как и многие другие пилоты, не имевшие крупной спонсорской поддержки, вынужден был согласиться на то, что ему предлагали.

Я думаю, он мог хорошо вписаться в Формулу 1. Он был талантлив, но реализовать свой потенциал в такой небольшой команде, как Simtek, было очень сложно, и нужно было рисковать.

Я, к сожалению, не смог приехать на его похороны, поскольку находился на гонках в Японии и команда был против моего отсутствия. Позже я посетил его могилу в Зальцбурге. Каждый гоночный уик-энд, когда все стремились к месту аварии Айртона Сенны, я ложил цветы на месте аварии Роланда.

Меня удивляет, что о Ратценбергере на фоне трагедии с Сенной, многие забыли. Конечно, я не хочу сказать, что это неуважительно, но это несправедливо. Потому что он был настоящим другом и хорошим человеком. Ведь это самое главное – никогда не забывать о нем».