Марк Хьюз об причинах ухода Хэмилтона из McLaren

04/10/2012, четверг, Autosport

Редактор отдела Гран При британского еженедельника Autosport Марк Хьюз рассуждает о причинах, которые привели к «разводу» McLaren и Льюиса Хэмилтона, хотя, казалось бы, это был один из тех союзов, которые заключаются на Небесах…

Марк Хьюз: «Эта сказка началась с того, что однажды в конце 1995-го года 10-летний картингист попросил автограф у руководителя знаменитой команды, а закончится через семь недель, сразу после финиша Гран При Бразилии.

Затем пути Льюиса Хэмилтона и McLaren разойдутся. Многим кажется невероятным, что у этой истории такой финал. Тем не менее, определенный осадок после той давней встречи, когда разница в положении Рона Денниса и юного Хэмилтона была колоссальной, остается до сих пор, хотя Деннис уже не руководит командой, а Льюис превратился в 27-летнего экс-чемпиона мира.

Это непростая метаморфоза: Хэмилтон всегда зависел от команды, но его тяготил контроль, который был над ним установлен; Деннис же гордится своей ролью в судьбе его протеже, однако до сих пор испытывает потребность подчеркнуть, что Хэмилтон – не более, чем наемный сотрудник. Решение гонщика расстаться с командой связано в том числе и с этим.

Если максимально упростить ситуацию, то Хэмилтон устал от повторяющихся циклов, характерных для McLaren, когда один сезон сменяется другим, а завоеванных титулов не прибавляется. Он не в силах изменить эту цикличность изнутри, однако вмешались внешние силы, и теперь навсегда за Льюисом и McLaren будут закреплены эти роли: в истории он останется как ребенок, однажды взбунтовавшийся против жесткого диктата родителей.

В отношениях McLaren и Хэмилтона всегда была некая хрупкость. Считается, что общий успех закаляет эти отношения, а все сложности и противоречия отходят на второй план. Но индивидуальные особенности команды и конкретного гонщика сделали это невозможным. Льюису свойственна переменчивость, подвижность, смена настроений, когда он говорит, то может высказывать весьма противоречивые суждения, причем, иногда в одном и том же предложении. Он непредсказуем, и все, что происходит с ним за рулем машины и за пределами трассы, связано с присущей ему внутренней энергетикой, которую с трудом удается контролировать. Но при этом он абсолютно уверен в себе.

Льюис убежден, что он самый быстрый гонщик в мире. Но сочетание фантастического таланта, уверенности, неуемного темперамента и некой наивно-незрелой веры, что для успеха больше ничего и не нужно – весьма взрывоопасно.

При этом команда McLaren со всеми ее ресурсами и инфраструктурой – это мощная структурированная система, работающая строго по науке и негибкая. Отставка Денниса, происшедшая в начале 2009-го года при довольно противоречивых обстоятельствах, была отчасти связана с его осложнившимися отношениями с Хэмилтоном. Когда команду возглавил Мартин Уитмарш, атмосфера в команде стала несколько теплее и свободнее.

Тем не менее, ключевые моменты, осложнявшие ситуацию, сохранялись, в частности, Льюису по-прежнему надо было участвовать в бесконечной череде корпоративных и спонсорских мероприятий, а команда продолжала забирать все завоеванные им кубки.

Пиком карьеры Хэмилтона в McLaren стали два последних поворота Гран При Бразилии 2008-го года, принесшие ему чемпионский титул. Однако ожидания, что в Формуле 1 наступит “эпоха Хэмилтона”, не сбылись. К сезону 2009-го года в Уокинге построили крайне неудачное шасси, две следующих модели были относительно конкурентоспособны, однако уступали машинам Red Bull, созданных Эдрианом Ньюи.

Льюису сложно смириться с тем, что Себастьян Феттель завоевал два титула, которые, как ему казалось, должен был выиграть он – если бы в его распоряжении была быстрая машина. Это тоже привело к нарушению неустойчивого равновесия, но были и другие факторы, тому способствовавшие, в частности, приход в команду Дженсона Баттона, сложности в личной жизни и отказ от услуг отца, исторически выполнявшего функцию менеджера. Поэтому Хэмилтон решил рискнуть и сделал ставку на Mercedes, хотя добиться успеха в McLaren, где конкурентоспособная машина ему практически гарантирована, добиться успеха намного проще. Все это свидетельствует о серьезном разладе в отношениях…

Похоже, он чувствует себя лишь одной из шестеренок в механизме McLaren. Льюис не готов брать на себя ответственность за принятие решений, ему нужны инструкции – вспомните Гран При Китая 2007-го года, когда он, вместо того, чтобы сказать команде, что едет на пит-стоп, ждал приглашения в боксы, хотя шины на его McLaren уже стерлись до корда. В Венгрии в прошлом году он подчинился приказу и поехал в боксы за промежуточными шинами, хотя Баттон в тот день не собирался выполнять инструкции, если они не соответствовали его пониманию происходившего на трассе. Все это было хорошо видно со стороны, и позволяло почувствовать охлаждение отношений между гонщиком и командой.

Можно сказать, что в McLaren так и не смогли настроиться на его частоту, хотя он выиграл титул и одержал немало побед. Льюис чувствовал себя запертым в клетке и был не в силах изменить это положение. Но многие великие гонщики – Джеки Стюарт, Ники Лауда, Ален Прост, Михаэль Шумахер и Фернандо Алонсо – сами формировали среду, в которой им предстояло работать, и эта среда тоже была готова подстраиваться под их нужды.

Хэмилтон ведет себя иначе. Считая себя самым быстрым гонщиком в мире, он уверен, что одержит победу, если команда хорошо справится со своей работой. Поэтому в случае проигрыша он думает, что с командой что-то не так – и вряд ли этот подход изменится.

В итоге Льюису показалось, что есть единственный способ прервать эту цикличность: уйти и попытаться все начать с начала в другой команде. Он был бы рад стать напарником Феттеля в Red Bull Racing, или даже выступать в Ferrari вместе с Алонсо. Он готов поставить на карту свой талант и не боится принять такой вызов. Однако в обеих командах его менеджерам дали понять, что в услугах Льюиса они не нуждаются. Хэмилтон нарушил бы некое равновесие, установившееся в этих коллективах, каждый из которых настроен под своих ведущих гонщиков, поэтому предложение менеджеров Льюиса было вежливо отклонено.

Ситуацию не облегчало и то, что в McLaren гонщикам традиционно не позволялось задавать тон. Лучше всего там чувствовал себя Мика Хаккинен, который вообще не собирался как-то влиять на свое окружение. Он был рад просто пользоваться всеми благами, которые предлагала его суперкоманда. Но благодаря своему финскому темпераменту, без особых эмоций реагировал на превратности гоночной судьбы и не критиковал команду. Он был идеальным гонщиком McLaren: вполне расслабленным и не претендовавшим на роль лидера, но при этом достаточно дисциплинированным и уверенным в своих силах. Команда была готова учитывать его потребности, он, в свою очередь, был готов оставаться шестеренкой в ее механизме.

Хэмилтон же застрял где-то посередине: с одной стороны, вроде бы был гордым чемпионом, с другой – благодарным протеже своих хозяев. Попытки взбунтоваться и отказаться от этой второй роли носили бессистемный характер, и получалось, что он лишь испытывал терпение команды, но настолько в этом преуспел, что, возможно, в McLaren не слишком старались его удержать.

По законам рынка он был самым высокооплачиваемым членом команды, но это еще не значит, что коллектив готов согласиться со своей второстепенной ролью при звездном гонщике. Многие пилоты понимают это и стараются не злоупотреблять. Публика считает гонщиков главными героями, но это ложное восприятие, а в реальности картина, все-таки, иная. Однако Хэмилтон восстал против реальности, возомнив себя фигурой, равной Айртону Сенне, своему давнему кумиру. Чтобы преодолеть подобные представления, ему предстоит научиться разбираться в тонкостях человеческих отношений – но пока Льюису явно не хватает этой мудрости».