Следите за деньгами

Переход на турбомоторы вызвал протест у директоров автодромов, готовых проводить этапы Indycar вместо Формулы 1. Британский журналист Майк Лоуренс рассуждает о причинах недовольства. Когда я читал курс о Шекспире в университетах Сасекса и Гетеборга, я спрашивал студентов, зачем в 1576 году Джеймс Бербэдж построил первый театр в Лондоне. Конечно, каждый раз я получал один и тот же ответ: чтобы ставить пьесы. Тогда я говорил: «Чтобы зарабатывать деньги!».

Сфера развлечений - одна из немногих областей, в которой деньги вносятся авансом. Это отличает ее от представлений уличных артистов, какими бы ни были их талант и мастерство. Даже когда речь заходила о театре елизаветинской эпохи, я повторял, что он был создан ради денег.

Одним из аргументов в войне FISA и FOCA был тот, что команды Формулы 1 считали себя знаменитостями, и отношение к ним должно было соответствовать их статусу. Другими словами, они должны были получать большую часть прибыли. Участники гонок поддержки не видели в этом ничего противоречащего правилам, и были рады выступать перед большой аудиторией. Их спонсоры были не менее взволнованы, и я вспоминаю те дни, когда на афишах упоминалась гонка MG Metro.

Звездам нужны площадки для выступления, а FIA давно забыла об этом. Федерация провела безукоризненную работу по повышению безопасности на трассах, но в целом, автодромы должны были сами о себе заботиться. Очевидно, отсутствие гонки во Франции, на родине Гран При, не имело решающего значения.

Сейчас владельцы автодромов возмутились, и, думаю, этот поворот событий оказался столь же желанным, сколь неожиданным. Единственным доходом трассы являлась выручка с продажи билетов на гоночный уик-энд, хотя в некоторых случаях недостача компенсировалась местным и государственным правительством.

Исторически одной из движущих сил автоспорта были города, особенно это касалось Франции и Италии, запретивших проводить гонки по улицам. Многие зрители ежегодно смотрели гонку бесплатно, но в лучших местах сооружались трибуны, вход на которые был платным. Приезжали пилоты, проводилась городская гонка; мероприятие неизменно напоминало цирковое представление или ярмарку. Престиж города повышался, а местные органы власти получали популярность благодаря акценту на развлечение.

По существу это не слишком отличается от борьбы стран за право провести современный Гран При: это способ поднять свой престиж за счет соревнования.

Сейчас все автодромы, за исключением трасс в Корее и Шанхае, подняли мятеж, а факт в том, что для проведения гонки нужна трасса. Телевидение - это хорошо, но трассам нужны зрители. Разница между посещением гонки и телевизионной трансляцией та же, что и между присутствием на концерте и покупкой CD.

Представитель автодромов Рон Уокер предложил проводить соревнования Indycar на трассах Формулы 1. Думаю, что это прикрытие, но эта идея имеет все шансы на то, чтобы стать реальностью. Автодромы не заинтересованы в стремлении FIA изменить чемпионат в соответствии с требованиями экологии, потому что это разрушит шоу. Новый формат гонок практически не повлияет на трансляции, в которых звук претерпевает изменения, но двигатель современной машины Формулы 1 надо непременно услышать, чтобы поверить этому. Уберите звук (и вибрацию), и вы станете домоседом. Телевидение предоставляет вам больше информации, но вы получаете меньше эмоций.

Формула 1 много сделала для экологии, ограничив, например, число двигателей и трансмиссий на сезон. Грузовики, перевозящие оборудование и моторхоумы требуют львиной доли ископаемого топлива, которое используют команды Формулы 1, и это не идет ни в какое сравнение с тем количеством бензина, которое сжигают машины болельщиков по дороге на автодром.

Я не верю в то, что руководители трасс сами сделали это предложение. Берни Экклстоун критиковал новый регламент, а Рон Уокер близок к нему. Уокер не стал бы действовать без распоряжения Экклстоуна.

Регламент чемпионатов в классе «Формула» постоянно меняется, а Indycar, по моему мнению, был не просто примером. Возможное проведение гонок американского чемпионата логично с точки зрения экономики, потому что у него есть большой неиспользованный спонсорский потенциал в США. Я бы хотел, чтобы традиции Америки и Европы объединились, но это мое мнение.

Попытки объединения были и прежде. В результате в 1938 году Америка переняла правила Гран При. До 1960 года 500 миль Индианаполиса даже входила в чемпионат мира.

Чемпионат мира не всегда был синонимом Формулы 1: в 1952-1953 годах в рамках чемпионата проводились соревнования Формулы 2. В то же время некоторые машины Формулы 1 участвовали в гонках, которые не входили в зачет чемпионата.

Действия автодромов оказывают давление на FIA. Жан Тодт, казалось, неплохо справлялся с этим, но все испортила история с Бахрейном.

Я был одним из тех, кто заметил, что именно Макс Мосли привлек внимание к запрету изменений календаря чемпионата без письменного согласия всех команд. Макс написал статью для одной из авторитетных британских газет (в которых нет гороскопов). В ней он возражал против проведения Гран При Бахрейна по этической причине. Конечно, некоторые издания с сомнительной репутацией (те, в которых есть гороскопы) попытались дискредитировать экс-президента FIA, но поскольку их этика вызывает вопросы, не стоит обращать на них внимания.

Если вы любите приключения и не обладаете строгими моральными принципами, вы можете получить огромные скидки на номера в гостиницах Бахрейна.

Жан Тодт упустил заговор, кроме того, дата вступления в силу пересмотренных правил Формулы 1, а также их структура продолжает меняться. Я не помню ситуации, когда FIA оказалась бы в таком же замешательстве. Война FISA и FOCA началась из-за существенных разногласий в философии. FIA хотела, чтобы деньги от Гран При были распределены, а FOCA считала, что главные участники представления должны получать соответствующий их статусу доход.

Проблема усложнялась завышенным самомнением Жана-Мари Балестра (со стороны FIA) и тем фактом, что Берни и Макс, далеко не робкие люди, знали, какие рычаги надо задействовать. На первом интервью с Балестром я получил синяк из-за того, что он подчеркивал каждое слово, тыча пальцем: «Эти люди - преступники (тычок), они бандиты (тычок)».

Все усложнилось, но собственная точка зрения была понятной. Проблема современного руководства чемпионатом в том, что оно настолько неумелое, что никто не знает, какую позицию занять.

Берни критиковал новый вид формулы (которая постоянно меняется) и факт тот, что Рон Уокер не стал бы заручаться поддержкой директоров трасс без согласия Берни.

Кроме того, что Макс Мосли подорвал решение вернуть Гран При Бахрейна в календарь чемпионата, сославшись на правила FIA. Я допускаю, что вотум недоверия к Тодту мог быть вынесен на обсуждение. Я бы поддержал его, если бы у меня было право голоса, но я не принадлежу к числу тех, кто летает первым классом.

Всемирный совет по автоспорту отправил Карлоса Гарсиа в Бахрейн, чтобы выяснить реальное положение вещей, и любая организация, которая может себе это позволить, очевидно, не понимает, что делает. Некоторые предполагали, что она коррумпирована до мозга костей, но я считаю, что она наносит ущерб своей репутации.

Трассы ополчились против FIA, и для них это плюс. На автодромах работают не только на постоянной основе, но временно. Без помощи тысяч волонтеров ни одна гонка не состоялась.

Следите за деньгами, говорю я, и все дороги снова ведут к Берни. Если бы я только понимал ход его мыслей, я бы не был так беден, как сейчас.

Источник: pitpass.com
Татьяна Бельская, F1Life.ru