Дитер Ренкен: 250 Гран При за спиной

Гонка в Сильверстоуне стала для авторитетного журналиста AUTOSPORT Дитера Ренкена 250-м Гран При в его карьере. Специалист вспоминает интересные факты из истории Больших Призов и рассказывает о том, как изменилась жизнь в паддоке с 1997 года.

Волею судьбы мой 250-й Гран При в качестве журналиста пришёлся на Гран При Великобритании, ведь именно этот этап стал первым для меня на новом поприще в 1997 году.

Тогда, 9 июля, я попал в паддок с так называемым “пропуском Берни” на шее, а голову мою не покидала мысль, что, если мне в будущем не удастся вновь получить аккредитацию, то хотя бы один раз всё же это вышло.

Турникет, открывший мне доступ в святая святых, где можно было встретить Джеки Стюарта, Ники Лауду и Михаэля Шумахера, казалось, находился в миллионах световых лет от грязной деревушки в Южной Африке, где я родился.

Тем не менее сейчас, оглядываясь назад, я всё больше согласен с утверждением, что, чем больше меняются вещи, тем больше они остаются такими же.

Будучи гражданином Южной Африки и фанатом Формулы 1, я подал заявку на аккредитацию на Гран При Великобритании и Германии через телекомпанию SABC, в которой я также исполнял роль эксперта, поскольку консультировал по коммерческим вопросам давно канувшую в лету команду Arrows. Тогда мне казалось, что я знал о Формуле 1 всё, но, как я понял позже, был лишь одноглазым королём в царстве слепых.

Свои расходы я должен был оплачивать сам, однако планировал покрыть эту сумму благодаря гонорарам за отчёты для различных южноафриканских изданий. Буквально с первых минут я столкнулся с политикой Формулы 1: мой запрос на аккредитацию, посланный в Лондон факсом на номер Ассоциации конструкторов Формулы 1 (FOCA), вернулся назад с коротким ответом, что адресатом должна быть Formula One Management, находящаяся по тому же самому номеру факса!

Тогда я ещё практически ничего не знал о передаче FIA коммерческих прав Берни Экклстоуну, что теперь периодически является одной из основных тем моих материалов. Благодаря данной операции пропуски стали инструментом в руках промоутера Формулы 1. В это воскресенье в паддоке Сильверстоуна из-за очередных ограничений в области политики пропусков, наложенных FOM, никакого праздника не ощущалось – и совершенно иной была ситуация в 1997 году, когда жизнь в паддоке буквально бурлила.

Но разрешение, наконец, было мной получено. День гонки запомнился мне ужасным трафиком и стоянкой для представителей СМИ рядом с главной прямой Сильверстоуна, которая за считанные часы превратилась в грязевую ванну.

Аккредитацию я получил сразу на два этапа, а следующую заявку подавал уже на Гран При Австралии 1998 года, однако моя телекомпания SABC и FOM не смогли договориться по некоторым контрактным вопросам, из-за чего мы с оператором смотрели этап по телевизору.

Затем я стал аккредитовываться от изданияThe Citizen, а чуть позже моя компанияRacingLines
удовлетворила всем требованиям FIA в качестве новостного агентства, и ситуация с получением разрешений для меня значительно упростилась.

В те давние дни мой доход был ограничен публикациями материалов лишь в Южной Африке, так что зачастую на европейских этапах мне приходилось ночевать в палаточном городке прямо возле трассы, если друзья и семья не могли предоставить мне ночлег. Четырежды это произошло в сезоне-1998 и пять раз - годом позже, пока, наконец, на Гран При Франции в сезоне-2000 мой бюджет не позволил мне снять комнату в отеле.

Предметом моей личной гордости является тот факт, что я покрывал все расходы из собственного кармана на всех 250 Гран При, придя в Формулу 1 в качестве фрилансера без какого-либо опыта журналиста и без единого контакта в паддоке. Однако это уже совершенно иная история.

Один из приятелей, который консультировал меня, каким способом лучше всего стать журналистом Формулы 1, рассказал, что для этого необходимо купить потрёпанный тент, отправиться на этап, а ночью с головой закутаться в спальный мешок, пытаясь заснуть, когда вокруг шатаются толпы дебоширов и гуляк, которым абсолютно наплевать, что у тебя был тяжёлый рабочий день. Никаких дорогих отелей и лимузинов…

В эту пятницу, когда я провёл в пробках четыре часа, пытаясь добраться до Сильверстоуна, после чего меня направили на парковку на мокрое от дождя поле, я не мог не отметить про себя, что, несмотря на все инвестиции за последние 18 лет, ничего с тех пор практически не изменилось.

Та же история и со средствами связи: в 1997 году все факсовые линии были забиты, и бесконечные попытки отправить или получить документ ни к чему не приводили. В эту субботу телефоны не работали, а связь с интернетом то и дело обрывалась.

В 1997 году - до строительства комплекса “Крыло” - журналисты видели главную прямую, пит-лейн и паддок, а теперь они сидят в глухих стенах, наблюдая за гонкой с мониторов, не видя ни метра трассы…

А как же прогресс?

Да, Формула 1 провела экспансию – в 1999 году гонка впервые прошла в Малайзии, а этап в пустыне Бахрейна казался чем-то немыслимым, однако инфраструктура для СМИ попросту не поспевала за спортом, да и среди прочих причин можно назвать то, что после уплаты сборов за право проведение гонки у организаторов просто не оставалось средств для развития этой самой инфраструктуры.

В последнее время FIA проделала титаническую работу в плане борьбы за права журналистов, однако FOM продолжает жёстко контролировать допуск в паддок, так что даже самые решительные представители СМИ ничего не могут поделать на фоне падения телевизионных рейтингов и финансовых проблем многих этапов.

К примеру, пропуск на стартовую решетку перед гонкой крайне важен не только для того, чтобы освещать последние новинки команд и вести повествование о развитии техники (после инцидента с колесом Марка Уэббера в 2013 году, в результате чего пострадал один из операторов, допуск на пит-лейн был органичен), но также чтобы передать дух и атмосферу в командах и настроение пилотов.

В 2014 году представителей СМИ было решено и вовсе не пускать в паддок, хотя после вмешательства FIA ситуация немного изменилось. При этом дети VIP-персон преспокойно играют там, где должны работать журналисты.

За некоторым исключением стоимость каналов связи остаётся за гранью разумного: до того момента, пока я не написал гневное письмо организаторам этапа в Монце в 2011 году, с журналистов во время уик-энда взымалась плата в $120 за весьма шаткий Wi-Fi, а из бесплатных продуктов в наличии имелась лишь тёплая вода в переработанных пластиковых стаканчиках.

За интернет на Гран При Китая до сих пор приходится платить $150, причем доступ на ряд сервисов ограничен, а сама связь постоянно обрывается именно тогда, когда она больше всего необходима.

Лучше даже не упоминать визовые проблемы представителей СМИ в Китае: каждый год как минимум один журналист пропускает Гран При из-за бюрократических задержек.

Обычная виза в Китай обходится примерно в $75, тогда как с журналистов за четыре дня требуют $150, а процедура для получения штампа для въезда в Индию такая же беспорядочная и неорганизованная, как грязные улицы Дели!

В 90-х проблем с визами не было даже для граждан Южной Африки, поскольку в сезоне-1997 из 17 этапов лишь пять проходило за пределами Европы.

В этом чемпионате в рамках 19 Гран При приходится делать 12 длительных перелётов в страны, где в той или иной мере существуют ограничения на работу журналистов. Вдобавок ко всему из-за повышенных требований безопасности граждане Южной Африки подвергаются более тщательному осмотру.

Когда в апреле 2010 года небо Европы покрыл пепел исландского вулкана с простым названием Эйяфьядлайёкюдль, и персонал Формулы 1 застрял в Китае, я пострадал, вероятно, больше остальных. Из-за того, что моя краткосрочная виза не позволяла мне отправиться в другие страны и попробовать улететь оттуда более удобным рейсом, мне пришлось лететь в Южную Африку через Индию и Дубай ближайшими рейсами, заплатив астрономическую цену за билеты.

Тогда я начал подумывать о бельгийском гражданстве, поскольку с 2004 года проживал в этой стране и отвечал требованиям о натурализации, однако все мои мечты об упрощении путешествий были разрушены ужесточившимся визовым законодательством, что осложняло пресечение границ многих государств независимо от национальности.

Это тем более удивительно, что страны, организовывающие Гран При с целью привлечения туристов, в то же время накладывают ограничения, делающие путешествия слишком сложными или дорогостоящими. Признаюсь, представители СМИ с ужасом ожидают поездки в Азербайджан.

Уменьшение числа европейских этапов сказалось на значительном росте бюджета на поездки: в 2000 году я потратил $4500 на все этапы, тогда как в этом сезоне цифра увеличилась в семь раз, несмотря на то, что я стараюсь летать лоу-костами. Из-за инфляции и роста цен на топливо стоимость поездок выросла раза в три, а остальная разница объясняется глобальными проблемами и жадностью современной Формулы 1.

Когда я только начинал свою карьеру, медиа-центры были переполнены, в основном, представителями печатных СМИ, но теперь, спустя 18 лет, эта пропорция кардинально изменилась: количество журналистов интернет-изданий втрое превышает численность остальных специалистов, хотя практически все журналы и газеты также представлены версиями и в мировой паутине.

С учетом стремительно развивающихся социальных сетей “традиционных” журналистов вскоре и вовсе не останется: то, о чем сказано шёпотом одному, уже через 30 секунд разлетается на весь мир.

Каждый болельщик, имеющий связи в паддоке, сам стал журналистом, а растущее количество так называемых “новостных стервятников”, которые, раздобыв какую-нибудь историю, "переупаковывают“ её, украшают и продают за бесценок (выдавая за сенсацию), негативно сказывается на общем имидже СМИ.

Значительно изменилась работа вне гоночных уик-эндов: тогда как раньше команды постоянно снабжали журналистов информацией, теперь деятельность эта ограничена, в результате чего издания пишут о кличке второй собаки Льюиса Хэмилтона и обсуждают, называл ли Экклстоун Формулу 1 “дерьмовым продуктом”.

Потенциальные доходы падают параллельно со снижение количества аккредитованных изданий. Когда я получил свой первый постоянный пропуск на весь сезон в 2000 году, на нём красовался номер 243, так как мой работодатель The Citizen находился далеко не в начале алфавитного списка. Мой последний пропуск был уже 139-м. Таким образом, количество аккредитованных на Гран При изданий, чьи названия начинаются с A до T, снизилось за 13 лет на 100. Пустеют не только трибуны на этапах...

18 сезонов и 250 Гран При: это лишь сухие цифры, не отображающие мою радость от работы и прекрасную возможности встречать героев (а также многих злодеев) спорта.

Во время презентации машины Stewart Grand Prix в 1999 году (кстати, пышные презентации тоже стали историей давно минувших дней), сэр Джеки Стюарт обращался к журналистам по имени.

Я вспомнил, как видел его гонку в Кьялами в 1971 году, и как буквально плакал, когда мой герой покинул спорт. Тогда, холодной зимой в одном из отелей Бирмингема, я молился, чтобы когда-то он узнал и моё имя.

Шесть лет спустя в Монако он поприветствовал меня. Все бессонные ночи в палатках стоили одного того момента.