Ален Прост: «Формула 1 должна оставаться шоу»

Четырехкратный чемпион мира Ален Прост вспоминает свою карьеру пилота и руководителя команды и сравнивает Формулу 1 двух эпох...

Вопрос: С 1946 года L’Equipe ежегодно выбирает лучшего спортсмена среди французских чемпионов. Как вы думаете, сколько раз вы становились лучшим спортсменом за карьеру?
Ален Прост
(размышляет): Кажется, два или три раза. Конечно, это было в 1985 и 1986-м, когда я стал чемпионом мира. Возможно, в 1989 году, когда я завоевал третий титул… А потом?

Вопрос: Вас признавали лучшим спортсменом четыре раза. Кроме того, в 1993 году, когда в последний раз выиграли чемпионат. Какое место, по вашему мнению, вы занимаете в классификации?
Ален Прост: Велогонщица Жанни Лонго должна меня опережать. Наверное, я занимаю четвертое или пятое место, да?

Вопрос: Вы делите первое место вместе с Бернардом Хинолтом и Ги Дрют...
Ален Прост
(улыбается): Не знал. Это приятно. Главные критерии при оценке чемпиона – конкурентоспособность и количество наград. Кроме того, существует фактор симпатии, мнения других о вас. Часть голосов раньше зависела от этого. Я всегда очень трепетно относился к мнению зрителей.

Вопрос: Как вы сейчас оцениваете свою карьеру пилота?
Ален Прост: Я спрашиваю себя, как мне удалось достичь таких результатов. Сейчас восприятие стало более острым, чем сразу после завершения карьеры. Я был всего лишь невысоким французом из Сен-Шамонда в закрытом англоговорящем мире, а моё окружение, моя семья были далеки от спорта.

Вопрос: Ваш успех был обусловлен болезнью вашего брата и скромным социальным статусом, все-таки ваш отец производил мебель?
Ален Прост: Вы говорите об анализе, которого я никогда не делал, и не хочу этим заниматься. Конечно, болезнь брата и работа родителей мотивировали меня заняться чем-то другим. В 14 лет я проехал несколько кругов на картодроме в Сиесте, что стало для меня настоящим открытием, ведь в тот момент меня больше интересовал футбол. С тех пор я был одержим гонками и использовал чрезвычайно структурированный подход: я должен был работать один и не оказываться в такой ситуации, когда мне говорили бы, что надо делать. Я был готов свернуть горы. Я говорю это не потому, что это моя история, а просто потому что она очень красивая.

Вопрос: Вы вспоминаете свои гонки?
Ален Прост
(улыбается): Я не думаю о них каждый день, но иногда всплывают какие-то воспоминания. Гран При Мексики 1990 года, когда я выступал за Ferrari. Кажется, я могу вспомнить каждый круг гонки, в которой опережал Найджела Мэнселла. Этап в Австралии, последняя гонка 1986 года, когда я выиграл титул в составе McLaren. Гран При Франции 1981 года, когда я одержал первую победу. Недавно я пилотировал Renault-Elf 1983 года в Дижоне - как только я сел в кокпит, нахлынули воспоминания.

Вопрос: Какие?
Ален Прост: То, что мы тогда делали, было чудовищно. Я не понимаю, как можно было пилотировать такие машины на трассах, вроде Монако. Есть много и неприятных воспоминаний. На самом деле я больше думаю о проигранных гонках, о механических проблемах или сходах, но не говорю себе: "А я мог стать чемпионом в тот год"!

Вопрос: Вы вспоминаете дождливый Гран При Монако 1984 года, когда вы получили половину очков за победу, а в конце сезона уступили Ники Лауде половину очка в борьбе за титул?
Ален Прост: Я думаю скорее об аварии в Монако 1982 года, когда, как и в 1983-м, проиграл титул из-за большого количества сходов. Кроме того, я помню Гран При Франции в Дижоне в 1984, когда проиграл гонку из-за проблем с тормозами.

Вопрос: Сегодня, когда смотрите гонки, вы пытаетесь представить ощущения современных пилотов?
Ален Прост: Иногда, хотя сейчас уже не те машины и гонщики. Изменились шасси, гонки стали гораздо безопаснее. Когда я смотрел последние Гран При, в которых шла ожесточенная борьба, я говорил себе, что они не знают о существовании риска аварий.

Вопрос: Семнадцать лет прошло с Гран При Сан-Марино 1994 года, который унес жизни Айртона Сенны и Роланда Раценбергера. С тех пор аварии со смертельным исходом не повторялись. Что вы чувствуете?
Ален Прост: Я задавал себе этот вопрос, когда смотрел недавние Гран При Бельгии и Италии. Я видел, что пилоты рисковали в странных местах трассы. Обгон Марка Уэббера Фернандо Алонсо в Спа или Себастьяна Феттеля в Монце, когда он двумя колесами ехал по траве… В девяти случаев из десяти выезд двумя колесами на траву может не иметь последствий, но на десятый раз…

Вопрос: Когда вы выступали в Формуле 1, вы думали о смерти?
Ален Прост: Конечно. Аварии, травмы – всё это было вполне возможно. В машине 1983 года не было монокока – это был небольшой корпус из пластика. В начале карьеры в Формуле 1 я ни разу не получал травм, затем сломал запястье и большие пальцы ног в в Монако. Когда вы видите аварию, всё меняется. Когда в 1984 году Элио де Анжелис разбился на тестах, я был на трассе. Это чудовищно.

У меня были близкие отношения с Жилем Вильневом. До аварии на квалификации Гран При Бельгии, он часто мне говорил: «В Формуле 1 невозможно получить травму». Почему? Потому, что его машина не раз переворачивалась, а однажды в Японии взлетела в воздух, но с ним не произошло ничего серьёзного.

Вопрос: Вы не хотите поговорить о безопасности с современными пилотами?
Ален Прост: Если я сегодня расскажу об этом Себастьяну Феттелю, он меня не поймёт. Когда мы видели фотографии Хуана-Мануэля Фанхио, покидавшего машину, на которой возникла проблема, чтобы пересесть в машину напарника, мы считали прежних пилотов ненормальными. Именно поэтому, сейчас мне хотелось бы увидеть современных гонщиков за рулем, скажем, моей машины 1983 года, просто, чтобы они поняли, о чём я говорю.

Вопрос: Формула 1, которую вы знаете, не имеет ничего общего с современной?
Ален Прост: В моё время команды настолько пренебрегали эргономикой, что пилот был вынужден адаптироваться. Существовал департамент, занимающийся строительством шасси, с одной стороны, и поставщик моторов – с другой. Каждый занимался своим делом, а затем все это собирали вместе. Как только машина была готова, пилоту говорили: «Вы будете сидеть здесь».

Вы не представляете, сколько у меня было проблем из-за невысокого роста, хотя я имел преимущество небольшого веса. Машина создавалась с расчетом на то, чтобы оба пилота могли её пилотировать, поэтому я был вынужден садиться плотную к рулевой колонке, а рычаг коробки передач находился на уровне моего локтя. Пока не появились автоматические коробки, я никогда не чувствовал себя комфортно.

Вопрос: Вы боялись замкнутого пространства, когда находились в машине?
Ален Прост: Этот симптом развивался постепенно, но сегодня мне некомфортно даже в лифте.

Вопрос: Вам нравится современная Формула 1?
Ален Прост: В этом году гонки стали отличным зрелищем. Сложно сказать, что произойдёт дальше. После отмены дозаправок ситуация улучшилась, здорово, что появилось разделение на жесткие и мягкие шины, но я бы хотел видеть гораздо большую разницу между ними. Я не стану критиковать переход с 2014 года на двигатели меньшего объема. Пока неизвестно, плюс это или минус, но Формула 1 должна оставаться шоу.

Вопрос: Никаких замечаний?
Ален Прост: Мир находится в сложной экономической ситуации, поэтому критиковать чемпионат сложно. Может появиться множество идей, которые должны сделать Формулу 1 лучше, но они окажутся очень дорогими в реализации. Тем не менее, можно считать недостатком «замораживание» регламента на моторы, ещё один минус – правило закрытого парка.

Вопрос: Вам бы хотелось гоняться сегодня?
Ален Прост
(улыбается): Думаю, мне не понравилось бы пилотировать современную машину Формулы 1.

Вопрос: Вы ностальгируете по прежним машинам?
Ален Прост: Мы прорабатывали новые технологии, в какой-то степени были первооткрывателями. Однажды на тестах я не вылезал из машины девять часов, мне даже принесли сэндвич в кокпит. Сначала мы проезжали серии из двух или трех быстрых кругов, а во второй половине дня начинались тесты на выносливость деталей машины, ведь тогда не было испытательных стендов.

Однако я бы не хотел, чтобы Формула 1 возвращалась к подобной практике. Нужно просто уважать этот подход, сохранив сегодняшний принцип: побеждают те, кто создал лучшее шасси, а не лучший мотор.

Вопрос: Какова роль пилота?
Ален Прост: Роль гонщика изменилась, сейчас важна скорость и напор. Если у машины есть потенциал, гонщик должен его реализовать. Разрыв между двумя напарниками не превышает десятой, а раньше речь шла о секунде и более.

Вопрос: Сегодня вы за кого-то болеете?
Ален Прост: В моё время было интересно следить за такими гонщиками, как Кеке Росберг или Жан Алези. У них был свой стиль. Мы с Ники Лаудой пилотировали более плавно, а выступления Сенны в начале его карьеры были очень зрелищными.

Вопрос: Даже Льюис Хэмилтон?
Ален Прост: Он агрессивен, но не слишком эффектен во время обгонов. Феттель производит хорошее впечатление, ведь он всегда ведет борьбу, даже когда можно подумать, что она может закончиться для него плохо.

Хэмилтон слишком агрессивен. Если бы я был его менеджером, я постарался бы немного его успокоить: у него действительно огромный талант, но он его немного портит.

Здорово, что у Ferrari есть такой стабильный пилот, как Фернандо Алонсо. Мне нравятся Дженсон Баттон и Марк Уэббер - настоящие мастера, хотя иногда они могут погорячиться. Мне нравится Нико Росберг, но его недооценивают.

Вопрос: А Михаэль Шумахер?
Ален Прост: (пауза). Возвращение должно иметь цель. Если Михаэль планировал выиграть ещё один титул, то это смешно. Если он хотел помочь Mercedes GP и Нико Росбергу построить достойную машину и стать чемпионами, то с его стороны это благородный поступок. У меня есть ощущение, что от его возвращения никто не выиграл.

Вопрос: Одержав победу в Сингапуре, Себастьян Феттель должен заработать только одно очко, чтобы выиграть второй титул. Он - достойный чемпион?
Ален Прост: Себастьян стал более зрелым пилотом, и, возможно, больше заслужил этот титул, чем первый. Его подход к гонкам изменился в лучшую сторону, в этом году он продемонстрировал настоящее мастерство.

Вопрос: Вы продолжили смотреть Гран При Формулы 1 после того, как ваша команда обанкротилась в 2002 году?
Ален Прост: Вначале я заставлял себя смотреть одну гонку в год, я был очень разочарован.

Вопрос: Что вы тогда чувствовали? Горечь?
Ален Прост: Конечно. Горечь - да, но не досаду. Это остаётся на всю жизнь. Дело не в том, что я больше не руководил командой – в некоторой степени это не так плохо. (улыбается). В Формуле 1 есть целая система, в которую я включаю и прессу, которая делает этот опыт незабываемым.

Вопрос: Вам бы хотелось что-то изменить в своей карьере?
Ален Прост: Я не стал бы руководить командой. Я не хотел подписывать договор с Ligier, меня в этом убедил Жак Ширак.

Вопрос: Расскажите подробнее об этом.
Ален Прост: За несколько дней до подписания контракта с Peugeot на поставку моторов, условия изменились. Вместо того, чтобы получать моторы бесплатно в течение пяти лет, мы должны были их покупать. Тогда Ширак сказал: «Сделайте это ради меня, ради Франции, мы вас поддержим, я договорюсь с президентом концерна Peugeot-Citroёn Жаком Кальве, чтобы он вам помог».

В итоге, ничего не изменилось, в апреле 1997 года Национальная Ассамблея была распущена, затем наступил кризис. Я должен был подписать контракт с сыном шейха Аль-Валида, но утром 12 сентября все планы рухнули. Однажды я всё расскажу. Я это сделаю, потому что уже начал…

Вопрос: …писать книгу?
Ален Прост: Да, в соавторстве. Я получил согласие, спустя год после продажи команды, и уже много написал.

Вопрос: Как продвигается написание книги?
Ален Прост: Очень хорошо. Это будет история команды через призму французского общества. Когда у вас работает 250 человек, интересно рассказать о том, как вы справляетесь с завистью, об отношениях с топ-командами и СМИ, которые не всегда объективны, поскольку существуют за счет конкретной команды или крупной компании.

Вопрос: Как вы оцениваете ситуацию с Формулой 1 во Франции?
Ален Прост: Среди всех европейских стран Франция наиболее враждебна автомобилям, всё осложняет современная экономическая и экологическая ситуация. Нужно работать совместно с автопроизводителями, напомнить историю Renault и Elf в начале 1980.

Вопрос: Есть ли во Франции пилоты, способные выиграть Гран При Формулы 1?
Ален Прост: Есть очень хорошие гонщики в GP2: Шарль Пик, Жюль Бьянки, Роман Грожан, Жан-Эрик Вернь. Но даже, если они очень быстрые, об их качествах сложно судить по младшим сериям. Для Формулы 1 важно, чтобы они могли адаптироваться в командах, в которых британская или итальянская атмосфера.

Вопрос: Что вы думаете о соперничестве Себастьена Лёба с Себастьеном Ожье в Citroёn? Оно напоминает вам борьбу с Айртоном Сенной в McLaren в 1988-1989 годах?
Ален Прост: Подобная борьба неизбежно вызывает проблемы. Во-первых, они принадлежат к разным поколениям. Кроме того, всегда возникает вопрос о статусе, если он не определён. В свое время я говорил об этом Рону Деннису и представителям Honda. У меня никогда не было статуса «первого номера», и я никогда не хотел подписывать контракт, в котором это было бы оговорено. Я им говорил: «Вы хотите, чтобы я стал вторым пилотом? Хорошо, но в этом случае, скажите об этом всем, чтобы избежать двусмысленности». Если в команде есть пилот «номер один» и пилот «номер два», отношение к ним меняется.

Вопрос: Завоевав четыре чемпионских титула и 51 победу, вы стали лучшим французским пилотом в истории Формулы 1. Какой след, по-вашему, вы оставили в чемпионате?
Ален Прост: Я был не таким как все. У меня был отличный от остальных пилотов стиль. Это объясняет то, почему меня немного недооценивали. Я никогда не хотел быть «звездой», но строил карьеру так, как считал нужным. Если бы её можно было начать с начала, я бы пошёл тем же путём.